ГЛАВА III
Времени прошло немало,
Старцев – как и не бывало,
А крутых богатырей
Ни самих нет, ни вестей.
Рать так долго собиралась,
Половина разбежалась.
Царь подумал: «Чего ждать,
Надо тоже когти рвать».
Воевода снова прется,
Пес смердящий, все неймется,
Что возьмешь от дурака,
Что не скажет – все тоска.
«Царь ты наш, отец, надежа, -
Воевода с красной рожей, -
Не казни, а дай сказать,
Там старик пришел опять.
Не смотри так, я не пьян,
Он колдун или шаман.
Хоть по возрасту – старик,
Сам ни баба, ни мужик.
Мне никак не разобрать,
Так дозволь его позвать».
Старика к царю ведут,
Воевода тоже тут.
Старец в пояс поклонился
И в лице переменился,
Разогнулся, маску снял,
Повитухой снова стал.
Царь от страха весь дрожит,
А старуха говорит:
«Вижу, что признал меня.
Заседлай нынче коня
И скачи, что хватит мочи,
Дни скачи, скачи все ночи,
И в конце седьмого дня
Свет увидишь, там родня
Почти вся моя живет.
Вот она вас и спасет».
***
Долго сказка говорится,
Царь уже седьмой день мчится,
И в конце, в пещере, свет
Он увидел. Там скелет
Вход в то царство охраняет,
Где вся нечисть проживает.
Царь скелет носком под зад,
Во все стороны летят
И гремят гнилые кости.
«Понаехали тут гости», -
Молвил леший, ах да ох,
В норку шасть и занемог.
Видит царь стоит избушка,
В ней столетняя старушка,
Не стройна и не красива,
Не коса – седая грива,
Зуб один во рту торчит,
Костяной протез скрипит,
Скрип стоит такой печальный:
«Видишь, гроб стоит хрустальный,
Про тебя еще вчера
Весть прислала мне сестра.
Заколдовано то место,
В том гробу твоя невеста.
Снять проклятие сумеет,
Трижды кто меня имеет».
А сама к нему все жмется.
«Что, не хочешь? А придется!
Нету сил? Настой попьешь.
А не то, царь, пропадешь!
Если же дрожат колена,
Допускается замена», -
Так Яга ему твердит.
Вот к кощею он спешит:
«Выручай!» А тот в ответ:
«Да окстись, мне тыща лет,
Видишь, что держу в руке,
А второе – в сундуке,
Там еще игла найдется,
Жалко, нечем уколоться».
***
Плюнул царь, да по лбу — шмяк:
«Ну какой же я дурак!»
В сумку десять упырей,
Да к Горынычу скорей.
Голодал тот восемь дней,
Проглотил всех упырей,
Съел коня, воды напился,
Сволочь, и не подавился.
Царь к нему: «К тебе с поклоном,
Чтоб Яга мне по закону
Отдала невесту. Змей,
Ты ее, брат, поимей
Раза три всего от силы,
А то мне хоть лезь в могилу».
Головы ему в ответ:
«Что ты, что ты, Ясен Свет».
Мол, у нас, твердит одна,
На троих одна спина.
Это бабы у вас дуры,
Мы несемся же, как куры.
«Да гляди ты веселее, -
Голова вторая Змея
Вторит первой, - дуралей,
Жбан вина себе налей,
Три, четыре стакана –
И Яга не так страшна.
Страшных баб, знай, не бывает,
Просто водки не хватает».
«Задолбали мужика, -
Третья говорит башка, -
Эй, придурки из ларца,
Одинаковы с лица!
Чем валяться на боку,
Помогите старику.
Забирай ларец, владей
Да катись домой скорей».
Нас упрашивать не надо
Два раза, коль жизнь награда.
К ночи он перед Ягою:
«Вот ларец перед тобою.
Ну-ка, двое из ларца,
Одинаковы с конца,
Принимайтесь-ка за дело,
Если бабка захотела».
Эти двое дело знали,
Бабку так замордовали
(Где берутся только силы!),
Стал к утру ей свет не милым.
«Забирай… - кричит, - …девицу
И катись к себе в столицу.
Дай ей по срамному месту,
Гроб оставь, твоя невеста».
***
Царь вернулся из похода
К общей радости народа.
Дома на печи сидел,
Молча отошел от дел,
Выкинул какой-то номер
И под утро тихо помер.
А царица понесла,
Через время родила,
Тройню принесла на свет,
Те далече, а наш нет.
Кремль построил над рекою,
Город окрестил Москвою,
Княжество там основал,
Русью земли те назвал.
***
В царство то пришла беда –
Три столетия Орда
Данью земли обирала,
Только одного не знала –
Правдой Матушка сильна.
Долго длилася война,
Кончилась, в конце концов,
И без этих молодцов.
Ну а где богатыри?
В лес подальше все ушли.
Воевать кому охота?
Поселились средь болота,
Нечисть по ночам гоняли,
Но народ не забывали.
Регулярно за харчами,
Вооружившися мечами,
Приезжали в Муром-град
Много-много лет подряд.
Только мне один вопрос
Ворон на хвосте принес.
С бабами у них как было?
У Ильи была кобыла.
Остальные как тогда?
Ясно, горе не беда,
Вот и не было детей.
Стал Попович казначей,
Толстомордый, краснорожий.
И Добрыня, как бич божий,
На завалинке сидел,
Матерные песни пел.
А смотрящим был Илья,
Приручивший Соловья.
По ночам они на пару,
Уподобившись кошмару,
Много натворили бед.
Но давно простыл и след,
Поросло быльем-травою
И народною молвою,
Вспоминает кое-кто,
Все не так и все не то.
***
А Орда – та, как чума,
Растворилася сама.
С той поры и повелось –
Коль придет незваный гость
С пушками или мечом,
Мы как будто ни при чем.
Скарб с собой, и до кордона,
А народ – в леса по схронам.
Да и ждем, пока зима
С ним расправится сама.
Ни кола, двора, ни тына
После нас, пускай вражина
Ночью воет под луной,
И назад, пока живой.
Жив кто чудом остается,
Как-нибудь да доберется.
Ну а мы, само собой,
Все с победою домой!
