Москва – Хабаровск, злополучный рейс,
Перекурить решил я в туалете.
Крик, паника, удар – и вот я здесь,
И дело, в общем-то, не в сигарете.
Я был в хвосте, а тот, что натворил,
Где-то за хвост копытом зацепился,
Он два часа вместе со мной парил
И, наконец, в пустыне приземлился.
Я вышел, вижу – что это за хрень,
Двенадцать ног, во лбу четыре глаза,
И головешка как-то набекрень,
Мне это интересно стало даже:
«Приветствую тебя, мой страшный брат,
По разуму, конечно, не по плоти,
Что натворить ты умудрился, гад,
Шел тоже, видно, на автопилоте».
«Не беспокойся, парень, нас найдут, –
По-русски мне, и мат через два слова. –
К утру копыта снова отрастут,
Садись к столу, жратва уже готова».
Мы ели суп с оторванных копыт,
И пили спирт, у них он вместо крови,
«Я угощаю», - в грудь себя стучит.
«Еще плесни», - ловлю его на слове.
Дуэтом выли – ужас за версту,
Потом показывал мне, чем он размножался.
«Так неудобно ж, когда все во рту», -
Был пьян, конечно, вот и не сдержался.
«А мы вот чем», - достал и насмешил.
«И это все?» - он начал издеваться.
Не помню кто, но кто-то предложил,
И мы всем этим начали меняться.
К утру копыта, точно, отросли,
Домой меня, конечно, проводили,
Его друзья под утро нас нашли,
И всем им крови по края налили.
Простились без эмоций, по-мужски,
Мы оба знаем, между нами вечность.
Скрестились наши руки, как клинки,
По небу след – куда-то в бесконечность.
Я подошел к окну – не нужно слов.
Светает, мне, конечно, не уснуть.
Он был уже в районе Гончих Псов.
Махнул рукой – пусть будет добрым путь.
Иду домой, вот три моих окна,
Жена не спит, конечно, меня ждет,
Как ей сказать, чтоб поняла она,
Что размножаться будем через рот.
До дома мне уже рукой подать,
Ей позвоню, а сам пешком пройдусь…
Колеса с «Волги» сняли, твою мать,
Да ладно, с этим завтра разберусь.
