Я шел по снегу босиком,
Рвал до костей о наст колени,
Навстречу, с глубины веков,
Шагали призрачные тени.
До дома пятьдесят шагов,
Дубы, как стражи, вековые,
Вот кто-то вставил в дверь засов,
Запели ангелы хромые.
Как будто в том моя вина,
Что рот донельзя перекошен,
От страха прячется луна,
Но дом мой пуст, давно заброшен.
Готовы плаха, и топор,
И перекладина с петлею,
Кричаще щелкает затвор,
Кружится ворон надо мною.
В пустой избе мрак по углам,
С лампады копоть гнойным смрадом,
Весь этот ужас строил сам,
Зовут его в народе Адом.
Я помолюсь на образа,
Покаюсь, попрошу прощенья,
Но вечность смотрит мне в глаза
Пустыней черного забвенья.
