Учите библию, друзья,
Не так, конечно же, как я.
Глава I
Седой покрылись пеленою
Дела давно минувших дней,
Когда царем для нас с тобою
Был главный приглашен еврей.
Как говорили в Византии:
«Прости нас, грешных, и спаси».
Мы прикупили для России
Все для крещения Руси.
И вот однажды, с перепоя,
Собрались как-то мужики
Еще под старою Москвою
Зимой, на берегу реки.
Ныряя в прорубь с головою,
Трезвели сразу, как один,
Обратно с матами, не скрою,
И соглашались: «Бог Един!»
Так и пришла в Россию вера,
Где пряником, а где кнутом,
Как говорили староверы –
Все покатило чередом.
***
Когда башка уже седая,
Скелет, как старый клен, скрипит,
Бунтует печень, дрянь такая,
И все разрушил простатит,
А время все быстрей несется,
Земной заканчивая круг,
Душа от страха встрепенется,
А если есть Бог?! Да ну! А вдруг?!
Когда прикину, подытожу,
Пойму, дела мои плохи.
Лишь посмотрев на мою рожу,
Чужие все зачтут грехи.
Я от безделия не маюсь,
Пытаюсь Библию понять,
А вдруг действительно покаюсь,
И все грехи смогу замять.
Меня чтоб с кротостью барана
Пас поп Василий, как пастух.
А мне на смену утром рано.
От зла перехватило дух.
Служить, прислуживая Богу,
Ну, разве это не смешно?
И с каждого, пусть понемногу,
Собрать, и это не грешно.
А Гробовой, дела мирские,
Скажи, нашел где столько дур,
Что сами сдали «гробовые»?
Прости, Господь, за каламбур.
«Колеса» это для народа,
Им объяснить не мудрено.
Людишки – мерзкая порода,
И потому их жизнь – г..но.
Хромые, нищие, косые,
Умом их точно не понять,
Пошли толпою по России,
Пошла губерния плясать.
Завет ветшает постепенно,
Но есть в нем соль или зерно,
Что мне нельзя – то неизменно,
Что хорошо мне – то грешно.
***
Читаю день, читаю сутки,
Пришла пора перекурить.
Когда писание – не шутки,
Как мы вообще здесь можем жить?
Работай до седьмого пота,
А на обед – что Бог пошлет,
Но мне и в пост пожрать охота,
Когда под ложечкой сосет.
А чудеса! Куда там Кио!
И Коперфильд пусть отдохнет.
Вода расступится бурливо,
И «аки посуху» пройдет.
То по волнам пешком пройдется,
Или дыханьем куст зажжет,
То радуги рукой коснется,
И манна с неба упадет.
Кто Ною нашептал, как брату,
Что когти рвать давно пора,
За все грехи пришла расплата,
Всех утопить решил с утра.
Аврам в сто лет мужик что надо,
А Сара – девочка совсем,
В сто лет, как ягодка из сада,
И с «этим делом» нет проблем.
И кто-то там в нее влюбился,
Там кто-то на нее запал,
Я чуть слюной не подавился,
Когда все это прочитал.
А дальше-то еще смешнее.
У папы крышу сорвало.
Исаку он петлю на шею –
И на костер. Но пронесло.
Да, вот сюрприз! Среди недели
Христос к братве живой идет.
«Ну, что за шутки, в самом деле! –
Фома как резаный орет, –
Двух не бывает дней рожденья!»
Не верил никому Фома.
Мол, не бывает воскрешенья!
Сводил Апостолов с ума.
Хотел в дырявые ладони
Два пальца сунуть – не успел,
По небу проскакали кони,
Исус, как птица, улетел.
А рядом строем, где толпою,
Что ни народец – рядом Бог.
Но я секрет один открою,
Всех сосчитать никак не мог.
И расплодились, как верблюды,
Видать, под действием жары,
Одних преемников у Будды,
Наверно, тыщи полторы.
Аллах мне передаст проклятье,
А я – анафему ему.
Душа моя в дырявом платье
Бредет куда-то, не пойму.
За что, скажите, Иегова
Мне волчий выпишет билет,
Про Будду я худого слова
Не говорил две тыщи лет.
Куда крестьянину податься,
Земля родная, помоги,
Когда на небе, может статься,
Куда ни плюнь – одни враги.
