«Я Вам пишу...» — пишу хреново,
Косноязычен мой язык,
Ищу, как Пушкин, в рифму слово,
Выходит — так же я велик.
Это не в смысле стихоплетства,
Я в смысле выпить и пожрать,
Потом, как исстари ведется,
По пьянке бабу на ночь «снять».
Потом на тройке спьяну к «Яру»,
К цыганам. Пляска до утра,
Поплакать, слушая гитару,
Жалея лучшее вчера.
Да что там Пушкин! Как Есенин,
Залив шары, пойти в кабак,
Напротив сядет Вова Ленин,
Он тоже выпить не дурак.
Шушун мамаши старомодный
Заложим, и на посошок
«Про клен во льду зимой холодной»
По пьянке сочиним стишок.
Потом в конце устроим драку,
Не поделив двух пьяных Насть,
Обняв бездомную собаку,
Начнем судьбу-злодейку клясть.
Да что Есенин! С Сашей Блоком
Про «незнакомую» ему,
Которая нам выйдет боком
Обоим, знаю почему.
Во ржи, заласканной луною,
Расстелим все видавший плед,
Двух телок прихватив с собою,
Накроем праздничный обед,
А может, ужин. На рассвете
С ним разойдемся без бузы.
Интеллигентно девки эти
Смахнут платочком две слезы.
Нет, лучше все-таки Серега,
С ним бабы, пьянка, кабаки,
Тоска, осенняя дорога,
И пей — залейся в две руки.
Под утро пригласим Рубцова,
И Моня, старенький скрипач,
«Семь сорок» нам сыграет снова,
Чтоб понеслась душонка вскачь.
