Часть III
Чай Ахмед готовит знатно.
Да оно-то и понятно:
Сколько он уже годков
Ставил чай для дураков.
Табачок, марихуана,
Атрибуты для кальяна,
Полной грудью две затяжки,
И готов сюжет для сказки.
***
- Ты кто такой? - спросил я у него.
- Я сатана, я дьявол, я шайтан.
Был первый раз у Бога твоего.
И прекрати при мне курить кальян!
Куренье для тебя - смертельный яд,
И заруби на собственном носу:
Нельзя курить без меры все подряд,
А то и я от смерти не спасу.
- Исчезнешь ты, коль я перекрещусь?
- Ты вроде бы не полный идиот.
Ну хочешь, я с тобою помолюсь,
И все равно Всевышний не придет.
Он где-то там, в бездонных небесах,
От нас неизмеримо далеко,
А мы сидим: ты в штопаных трусах,
А я с дырой в растянутом трико.
Скажи, кто друг твой, и я все пойму,
По Сеньке шапка, как тут не поймешь,
Твою я душу нынче не возьму,
А сам так просто в гости не зайдешь.
Твоя душа и без меня грешна:
Про Бога только всуе говоришь.
Жизнь – коридор, лишь разная длина,
В один войдешь, в другом конце сгоришь.
- Раз ты мой друг, то нет меня грешней,
Но есть господь, пусть даже далеко.
С реки, выходит, душеньке моей
Не пить в раю парное молоко.
Наступит срок, когда моя душа
Предстанет перед Ним на Божий суд,
И если жил не сильно я греша,
То ей пропасть, конечно, не дадут.
- Тебя, мужик, я что-то не пойму:
Откуда эти глупости про ад?
Земля жива лишь только потому,
Что здесь на ней - Я, дьявол, сволочь, гад.
Вам кажется, что звезды далеки,
Но с космоса летят, летят, летят
Огромные промерзшие куски,
Чтоб на Земле устроить вечный ад,
Все реки вспять, планета вся в огне...
А ты твердишь, что я - виновник бед.
Но почему? Поверь, досадно мне!
Я к людям ближе, чем небесный свет.
Я - на земле, такой же как вы все,
Одним и тем же воздухом дышу,
Люблю бродить по зорьке по росе
И раствориться в бездне не спешу.
Но есть промашки, правда. Иногда,
Когда зовет Всевышний на ковер,
Из космоса приносится беда,
Чтобы его исполнить приговор.
Но не поймете, не дано понять.
Все то дерьмо, скажу я напрямик,
Дана команда про меня писать,
Чтобы в узде тебя держать, старик.
Придуман Он - единственный кумир.
Чтобы боялись. Но ты в доску свой!
А хочешь, покажу тебе весь мир?
Ну так и быть, возьму тебя с собой.
***
- Наверное, там ночь, темно?
Ведь мы спускаемся на дно.
На всякий случай взял фонарик.
- Ты все же лох, точней лошарик,
Энергии тепла и света
Там столько! Целая планета
Не исчерпает тыщи лет,
И это только я про свет.
Плюс электричество и газ -
Слюной подавится Чубайс,
Не говоря про мирный атом,
Который станет киловаттом.
Любая мафия и власть
Не унесет все, не украсть.
Вот мы уже с тобой у дна:
Вот реки полные вина,
Где по кисельным берегам
Девицы бродят тут и там,
Есть и молочная река,
Но это так, на дурака,
Народец, видишь, здесь не тот,
От молока другой компот.
А там, смотри, чуть-чуть левее,
Маркс с Крупской запускают змея,
Здесь Ленин в шахматы с Каплан,
А Вова, как обычно, пьян,
Она дымит марихуаной
В отместку партии их драной,
И каждый день одно и то же:
В конце друг дружку бьют по роже.
Под липой висельник Садам.
Уверен, что ему отдам
Я в жены Буша (лучше двое),
Он в баню их возьмет с собою.
Вот Черчиль прыгает, так рад,
Он Гитлеру все кажет зад,
Адольфа скоро доведет,
Тот кирпичом его прибьет.
Здесь аферисты всех мастей,
Полно банкиров, королей,
Борцов за веру и свободу,
Ну, в общем, до хрена народу.
Эстрадников полным полно,
Артистов, кто снимал кино,
Собрался золотой весь фонд,
То, что у вас зовут бомонд.
А дальше-то, прости нас Боже,
Тебе знакомые всё рожи.
На поле Сталин, вижу, снова
Ругает матерно Хрущева,
Там Брежнев нефть в ведре несет,
Ее Броз Тито продает.
Вот Маяковский на крючочке
Подсушивать развесил почки,
Наверно, лишку перебрал,
Вчера так Фет его достал.
Здесь Берия в кругу девиц,
С Тверской знакомых пара лиц.
Не вышел рожей? Ростом мал?
Его ты в бане не видал!
А рядом Пушкин злит Толстого,
Коверкая родное слово,
Что тот булыжник, а не глыба,
Пусть скажет Ленину спасибо.
Толстой босой и налегке,
В косоворотке, кол в руке,
Пока к калитке дохромает,
Сергеич в рощу убегает,
Но если он его найдет,
Все ребра колом перебьет.
Хмельной под кленом спозаранку
Есенин мучает тальянку,
Сам хлещет самогон из кружки
И с матами орет частушки.
- А где он самогон берет?
- Так Менделеев продает.
С куска трубы и двух кастрюль
Придумал гнать с отходов дурь.
Зараза, сам его не пьет,
Душа, мол, от него блюет.
А ближе к ночи весь народ
В ворота бани сразу прет.
Там водки по ведру на брата,
Кальяна дымом ночь богата,
И кайф по полной до утра...
Но нам с тобой домой пора,
А то в вечерней темноте
В ворота впремся мы не те.
Котлы там, дыбы, сковородки,
Другие редкие находки
Закрыты на века в музее,
На них в другой раз поглазеем.
А пытка здесь для всех одна -
Башка больная с бодуна.
- Меня вот сводит что с ума:
Там Лета, полная вина,
Так почему же весь народ
Так стонет, а с реки не пьет?
- Ты сразу, вижу, въехал в тему.
Многопартийная система
Сто лет назад здесь введена,
Кто первыми дошел до дна,
И принят был один закон:
Народу запрещает он
Залазить в реку. Все и пьют,
Когда часы двенадцать бьют,
А раньше чтоб ни капли в рот,
Вот так и мается народ.
А Менделеев продает
Такую дрянь - не каждый пьет.
- А если я напьюсь вина
Сошлете что ли ниже дна?
- Другое есть на этот счет,
Того суд скорый сразу ждет:
На брюхе ползай, причитай -
Без вариантов, сразу в Рай.
- А предки где мои сейчас?
В Раю? А может быть у вас?
Я что-то на полях твоих
Как ни смотрел, не видел их.
- Не мог ты близких увидать.
Отец у нас, у Бога мать.
Нельзя на них тебе смотреть,
Ты прежде должен умереть.
Их увидав издалека,
В аду остался б навека.
Ну все, мы, кажется, пришли.
Поговорить еще б могли,
Но у меня, прости, обед.
Ты главный получил ответ,
А мне пора. Когда я ем,
Ко всем вопросам глух и нем.
Запомни все! Ты слышишь, лох?
Что были там, узнает Бог,
Сегодня настучат ему,
Я грех сей на себя возьму.
Тверди одно: мол, я дурак,
Что крыша съехала, растак,
Что вышло сдуру, сгоряча,
И на меня вали с плеча.
***
Всевышний злился, дым валил с ушей,
Гремели громы, молнии сверкали,
Земля горела, разгоняя вшей,
С колен Святые даже повставали.
Да что случилось? Горе ли, беда?
Кто Господа опять довел до точки?
Да это Дьявол, сволочь, как всегда,
Всевышнему устроил заморочки!
Он смертного, и грешного притом,
В свой мир водил, как будто для рекламы,
Похоже, что он двинулся умом,
Вернув его обратно с этой ямы.
***
- Где Гавриил?
- Я здесь, Господь.
- А ну-ка, ближе ко мне подь!
Да подь поближе, не дрожи,
Что там случилось, расскажи.
- Да Дьявол двинулся умом!
Он в ад с каким-то мужиком
Смотался, будто в дискотеку,
Во зло всем нам, себе в потеху,
Потом вернул его назад,
Все рассказав ему про ад.
- Он обнаглел уже вконец!
Вот сволочь, негодяй, подлец!
Раскрыл великий наш секрет,
Хранили что мы тыщу лет,
За просто так, за ни за грош!
Достал меня, ядрёна вошь!
Так, значит: ангелов послать,
И мужика за жопу взять,
Доставить быстро до ворот,
Там допросить и все, в расход!
- Не выйдет ничего у нас,
Он не подвластен нам сейчас,
Теперь он под его крылом.
Слыхал я, двинулся умом.
И чтоб вопрос нам разрешить,
Его нам надо пригласить.
Ну, с понтом, в гости мы зовем,
Поговорить о том о сем.
- Да будет так! Потом в расход!
А то взбунтуется народ.
- Не гоже делать так дела,
Прости смиренного осла,
Что слову Господа перечит,
Но это все пустые речи.
Как ни крути, а есть закон.
Под очень сильной крышей он.
Чтобы назад его вернуть,
Его придется вербонуть,
Тогда-то рухнут чар оковы,
И наш он по макушку снова.
- Сам, Гавриил, сходи за ним!
Мол, побазарим, посидим,
Потом домой вернешься снова.
Броня! Крепко Господне слово!
Давай, спеши. Да будет так.
Ну натворил делов, мудак!
***
- Ты кто такой?
- Я Гавриил.
- Ко мне ты раньше заходил?
- Нет, я вошел, увы, впервые.
Здесь холодно, а мы босые.
- А выпить есть?
- Прости, не пью.
- Ну это надо ж, мать твою,
Зашел, а нечем угостить.
- Тебе нельзя, мне вредно пить.
- Запомни, истина в вине.
- Да! Нахватался ты на дне.
Давай-ка скоренько за мной,
Старик там ждет, ужасно злой,
Не стоит Бога искушать,
Увы, он не умеет ждать.
- Да без проблем, дерьмо вопрос,
Уж коль до Бога я дорос.
- Попридежи-ка ты язык!
Как дьявол, злой сейчас Старик,
Развеет к черту тебя в прах,
И вечно будешь на кострах
Гореть и мучиться в аду!
- Кончай трепаться. Я иду.
***
- Раб, заходи! Эти врата
Ведут всех в райские места,
Я представляю, как там змей
Порядок извратил вещей
И что тебе наговорил.
Мне все поведал Гавриил.
Все это ложь, все ерунда,
Он лжец во всем, он врет всегда.
Тебя по раю проведут -
Увидишь, как прекрасно тут.
Расскажут все, ты все поймешь
И душечку свою спасешь.
Все только правильно пойми,
Без этих штучек, черт возьми.
Коль все зарубишь на носу,
Я душеньку твою спасу.
Апостолы пойдут с тобой,
Пусть все двенадцать. Да, постой!
Расскажут, верь, они в законе,
Все, как цыганка по ладони.
***
Свет мягкий, тишина, покой,
Хор певчих где-то за стеной
Поет псалмы во славу Бога,
По облакам бежит дорога,
Где-то теряяся в дали,
По ней мы к Раю подошли.
- Ну что, пришли? Ты, Гавриил,
Мне расскажи: кто, где, как жил,
Чтоб оказаться здесь в Раю?
- Да не ори ты, мать твою!
И больше слушай, пасть закрой,
А то нарушим их покой.
Всех кротость – главная черта,
И вера в Бога и Христа,
А кто Аллаху поклонялись -
Те в южные края подались.
- А что там за толпа бредет?
- Сектанты. Ангел их ведет
В особый блок для мелюзги,
Где всем промоют им мозги.
Они там истину найдут...
- Скажи на милось, что здесь жрут?
- Зачем людской душе еда?
Свобода духа - это да,
Чтоб воплотить свою мечту.
Поэтому сады в цвету.
Здесь все и вся весь год цветет.
И коль желает и нарвет
Душа живых цветов букет,
Проблем особых с этим нет,
Они мгновенно отрастут.
А ты с вопросом: «Что здесь жрут?»
Там, видишь, царская семья,
Что под Свердловском, помню я,
От рук погибла палачей,
Вновь зажигают сто свечей
Во славу Бога и Любви
В соборе спаса на Крови.
А дальше чуть, где ярок свет,
Там жертвы всех военных лет,
Увидишь «без вести» всех, пленных
И всех безвинно убиенных.
Смотри, у речки молодежь,
Смеются, пляшут, что возьмешь.
Кто там болел, кто там страдал,
Тому Всевышний все отдал,
Что тот при жизни не имел,
А ты пожрать вдруг захотел.
- Хотел бы я увидеть мать.
- Ну это можно, что скрывать.
Вот сад вишневый на краю,
Там колыбель она твою
Поет, качает день-деньской.
Не нарушай ее покой.
Она там счастлива теперь.
Смотри и на слово мне верь.
***
- Что, братья, скажете? Андрей?
- Пусть Павел скажет, он мудрей.
- А ты, Фома? Варфоломей?
Филипп? Иаков? Ты, Матфей?
Вопросов нет? Тогда все ясно.
Считаем мы единогласно:
Душа твоя почти чиста,
Грехи те, как листы с куста,
Все оборвет осенний дождь,
Душа, как винограда гроздь,
Нальется истиной, как соком,
И к алтарю не станешь боком,
А повернешься ты лицом,
Чтоб поздороваться с Творцом,
И гимн ему споешь во славу.
А ты: «Пожрать бы нахаляву!»
Стыдись! Ну все, уже пора,
Успеть нам нужно до утра.
***
- Ну, что ты скажешь, Гавриил?
- Наш Высший Суд его простил.
Душа его почти чиста.
Так, мелочевка, суета.
Она вернется снова в Лоно,
Чтоб жить по нашему закону,
Поверь, он сам к тебе придет,
Пусть сам решит, в который год.
- А он действительно поэт?
- Не Пушкин ясно, и не Фет,
Но что-то кажется мне есть.
- Ну ладно. Надо бы прочесть.
