Все: регистрация, досмотр и на посадку,
Ручная кладь отправлена в багаж,
Дежурная выводит на площадку,
Как бдительный неумолимый страж.
Всем сесть согласно купленным билетам,
Посмотрим, стюардесса подойдет,
Покажет дальше делать что с жилетом,
Когда на землю рухнет самолет.
Меня с утра тошнит, как после ломки,
Купил билет - уже не по себе.
Аэрофлот, горящие обломки
С экрана кажет каждый день ТВ.
Там двести трупов, «Боинг» долбанулся,
Здесь «ТУ» сгорел от носа до хвоста,
Хохол ракетой снова промахнулся,
Смахнув сто сорок жизней как с куста.
Диспетчер, то ли пьян, то ли с похмелья,
Куда-нибудь вслепую поведет,
И вот тебе уже не до веселья,
Когда мотор завоет, заревет.
Сосед, что справа, не впервой летает,
Глотнув из горла, станет объяснять:
Ремень, жилет – херня, он так считает,
Им так удобней трупы собирать.
А самолет изношен на все двести,
Когда на сто - еще берут в утиль,
И ты живой, пока стоишь на месте,
Или пока на небе полный штиль.
Удар шасси - и взрыв аплодисментов,
И командиру: «Браво! Бис! Ура!»
Я слишком стар для их экспериментов
И зря с соседом водку пил с утра.
Аэрофлоту гимн спою во славу,
Узбекским линиям, Таджикским и другим,
Летели на авось, как на халяву,
Но долетел я все-таки живым.
