Плохо мне. Совсем худо. Если сегодня не сдохну, до ста лет дотяну. Пить все-таки вредно. В таких дозах особенно. Еду на работу. Я и раньше ходил на службу без особого энтузиазма, а сегодня хуже, чем на каторгу. Мелодия, как на грех, прицепилась. Нутро мутит, выворачивает с утра, а в мозгах мелодия. Крутится и крутится. Без конца и края. Ну эта. Детская песенка про кузнечика. «В траве сидел кузнечик. Совсем как огуречик. Совсем как огуречик, зелененький он был...» Вот опять началось. «В траве сидел кузнечик...» Прицепился же, сволочь. Нужно чем-то думать, иначе достанет.
- Да не сидел, а блевал.
- В траве сидел кузнечик, - не унимается.
- Не сидел, повторяю, а блевал, и не кузнечик, а я. Три дня обмывали с соседом юбилей. Ровно неделю вели трезвый образ жизни. С чего все началось? Позвал он меня к себе под вечер. Я думал, как всегда, выпить. Захожу, а он телевизор смотрит. Мол, послушай, послушай, что умные люди говорят. На экране смотрю - мужик выступает. Судя по обстановке вокруг, большой человек. Очень большой. Главное, такой человек, а таким простым языком, доходчиво объясняет. Первый раз такое, чтоб с экрана высокого ранга начальник рабоче-крестьянским языком так доходчиво всё объяснял. Свой в доску. Как будто вчера с комбайна по пьянке упал - и в это служебное кресло. Перед этим, надо полагать, когда падал, об землю-матушку головкой долбанулся. До сих пор синяк на башке не прошел. А я, как на грех, трезвый. Ни капельки во рту не было с утра. Прислушался. Оказывается, пить вредно. Да еще как вредно. Выходит, мы коммунизм не построили, потому что по пьяной лавочке не смогли разобраться, куда кантовать и в какую сторону копать. Тут он на нас с соседом пальцем показывает и заявляет официально, так, мол, и так, мужики. Пить не бросите - примем адекватные меры. Что такое адекватные, мы не знаем, но на всякий случай испугались. Он свое гнет, мол, чтоб вам легче было, виноградники мы вырубим, а водка будет по талонам. Другими словами, «барматухи» в магазине не будет, а за водкой в очередях помаемся, мало не покажется. Мы как два идиота, по стойке смирно и в один голос: «Рады стараться, гражданин начальник!» Неделю ходили трезвые, как идиоты. Без сна и отдыха. Я в гараж даже за картошкой идти отказывался. Дома скандал за скандалом. То, что раньше в упор не видел, теперь глаза режет. Через неделю сосед заходит ко мне. Какого хрена приперся. Пить-то бросили. Включаем телевизор, а там мужик выступает. Большой, видно, человек, судя по обстановке. Свой в доску. Доходчиво, своими словами, объясняет, что так, мол, и так, тот, с позволения сказать товарищ, не прав. Теперь, значит, в Форосе прячется. Не хочет повторить финал Гришки Отрепьева. Главное, сам еле языком ворочает. Ни дать ни взять, наш прораб Петрович. Мат через каждое слово. Телевизор только и знает что пи..., пи..., пи..., маты глушить. Я даже подумал, что сломался. А мы, идиоты, повелись, как последние лохи. Я соседу, мол, погодь, а вдруг это лажа очередная. Сосед - мужик умный. Он Ленина видел. Живого. В Мавзолее. Так и написано, живее всех живых, сам говорил. Правда, я ничего не понял. В школе, помню, учительница говорила, что Ленин умер, а сосед своими глазами видел. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Так вот, сосед сообразил. Давай, говорит, не так и не этак. Как оно потом обернется, один Господь знает. Обмоем неделю трезвого образа жизни. Неделя - это срок. Юбилей, так сказать. Вроде как и обет трезвости держим, и пьяные в то же время, а все правильно. И мы с ним - на сэкономленных материалах, в неурочное время, без выходных. Как у нас любят говорить: «пятилетку за два года».
- Совсем как огуречек, зелененький он был...
Позеленеешь тут. С утра долги Родине отдаю, до кишок дошел.
- Но вот пришла лягушка, но вот пришла лягушка...
ДПСники остановили. Мать твою, под знаком остановился «Остановка запрещена». Стоят, ухмыляются. Да иду, иду. Брюхо отрастил на дармовых харчах. Рожа красная, как светофор. Сволочь!
- Я что то нарушил, командир?
- Инспектор ГИБДД, лейтенант Петренко. Вы знак видели? А почему Вы такой зеленый? Прямо как огурец на грядке. Вы что пили?
- Командир, давай договоримся. Плохо мне сегодня, вчера, наверное, огурцами отравился.
- Бывает. Договоримся-то договоримся, только это будет дорого стоить.
- Лейтенант, я председатель городского общества трезвости. Возглавляю городскую комиссию по борьбе с пьянством.
- Так Вы председатель «пьяной комиссии»? Тогда в двойном размере.
- Ты что не понял, кто я такой?
- Да понял я, понял. Поедем на экспертизу.
- Но вот пришла лягушка, прожорливое брюшко...
- Твари ненасытные! Привыкли народ на дорогах грабить! Я вам покажу! Не на того напали!
- Поговори мне ещё. Дубинкой по почкам захотел? Ещё, сволочь, за попытку дать взятку должностному лицу ответишь. А как же! Операция «чистые руки». А бабки свои мы и так и так получим. Премию начальство даст, к бабке не ходи.
- Прожорливое брюшко, и съела кузнеца...
Фамилия у меня Кузнецов, вот друзья кузнецом и кличут. С работы меня, конечно, поперли. Оно, может, и к лучшему. «Пьяную комиссию» все равно разогнали, зато я на родном заводе, где отработал двадцать лет в кузнечном цехе, в авторитете. А как же. Наш народ любит пострадавших от прежней власти. Еще как любит. Готовы на щите на самый верх поднять.
