Высоко в горы вполз уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море. Задумался уж и взмолился:
- О, великий и всемогущий Каа (Каа для всех ползучих гадов то же, что для нас Иисус Христос), ты не знаешь случайно, какого хрена я полез на эту гору? Если не знаешь, то надоумь меня, червя недостойного, как спуститься обратно. Задом-то я ползать не умею. А башкой вниз ползти - смерти подобно. Башка-то тяжелая. Потянет за собой вниз. Полечу, как боб по ледяной трассе без саночника. Шмякнусь на повороте на такой скорости о скалу, что веником не соберешь даже шкуру. Вниз со скалы в море попробовать. Волны, сволочи, устроят соляную ванну, а потом пару раз долбанут о скалы, и на корм рыбам. И чего мне на болоте не сиделось, идиоту. Романтики, видишь ли, захотелось. Закат решил посмотреть. Увидеть, как солнце в болото садится. Придурок. Насмотрюсь теперь под завязку. Сдохну здесь, как собака бездомная, с голоду. Солнце, балда немытая, да ветры, негодяи, быстро сделают свое дело. Сразу, конечно, не окочурусь. Помучаюсь, прежде чем откинуться.
Вдруг в то ущелье, где уж свернулся, пал с неба сокол с разбитой грудью.
- Все, приплыли, - уж закрыл от страха глаза, - вот она, смертушка моя. Смертушка лютая. Живого на куски будут рвать.
Слышит, бьется птица, распластавшись на дне ущелья, встать не может. Видать, скоро сдохнет.
- Ты кто такой, почему не знаю? - спросил сокол, обводя мутным взглядом пещеру.
- Я внук великого и всемогущего Каа, Уж-Ас! Слыхал небось?
- Что-то не припомню. Да я сейчас плохо соображаю.
- Враги! Битва! О, гордый сокол, в бою с врагами истек ты кровью, но капли крови твоей горячей, как искры...
- Какие враги? Какие капли? Какие искры? Кретин я недовысиженный. Лечу воль скал. Вижу пища летает. Пичуги всякие, мелюзга, одним словом. Думаю, дай перекушу немного. За ними. Они врассыпную. Один шустрый попался, мерзавец. Вижу, уходит. Я по газам. От мафии еще никто не уходил. Он быстрей. Врешь, думаю, сволочь. Мозги-то куриные. Он паскуда в щель, а я по габаритам не прошел. Башка удар выдержала, гудит только сильно и кружится, а грудь в кровь изранил.
- Мафия! - подумал уж. - Хищник! Сожрет и не подавится. Хотя бы сдох быстрее.
- Жрать хочется, - подумал сокол, - спасу нет. Интересно, эта тварь ядовитая или нет? А вслух спросил:
- А вы как охотитесь и на кого?
- У нас просто. Я звоню в таксопарк. Чаще в «Белый Аист», иногда в «Журавли», если хочу смотаться в другой район. Полчаса - и я в «Беверли Хилз», это такой район болота, и там с друзьями устраиваем сафари.
- А на кого?
- Да на всех подряд. У меня яд действует мгновенно. Шесть секунд и оттаскивай.
А сам подумал: «Авось, поостережется».
«Опасная тварь. Ни клюва, ни клыков, а убить может даже человека, царя природы. Не признает никаких авторитетов. Нужно от него подальше отодвинуться», - подумал сокол и спросил:
- А здесь что делаешь?
- Да устроили охоту на лис. Всю ночь гоняли, к утру загнали в угол. Она в горы. Я за ней. Она от ужаса на край скалы выскочила. Не удержалась и камнем вниз. Мне вручную лень спускаться. Отдохнул немного, а теперь жду такси. Наши должны прилететь толпой. Голодные, злые. Ужин-то утонул. Не дай Каа, кому на пути попасться. В клочья порвут.
- Я всю округу знаю, а вас что-то раньше не видел.
- Ну ты даешь, братан. Рожденный летать ползать не может. Рылом, так сказать, не вышел. Вы же днем охотитесь, а мы охотники ночные. Когда на болоте зажигаются огни, тогда у нас начинается кровавое пиршество.
«Скорей бы стемнело, - подумал уж, - легче будет спрятаться».
«Надо сваливать отсюда, пока светло, и эти уроды не наехали», - сокол отодвинулся поближе к краю скалы.
- Я спросить хочу. Если вы такие крутые, почему же вы не летаете, - спросил гордый сокол.
- Не хотим, вот и не летаем. Захочу, так фьють - и ищи меня свищи.
- Как же ты без крыльев полетишь? Чем о воздух будешь опираться?
«Не полечу, - подумал уж, - поймет, что вру. Смерть приму мученическую».
- Давай вместе взлетим к солнцу. Кто выше и быстрей. Языками молоть - все горазды, а как делать - кишка тонка.
Сокол - птица гордая. Чтоб какой-то бескрылый урод посмел вызвать его на поединок и он отказался? Не бывать этому! На ослабевших ногах он подошел к краю скалы. Грудь кровоточила и болела. Уж подполз на самый край.
- Ну что, брат. Мы гордые птицы, пора, брат, пора, туда, где за тучей белее гора. Давай на счет три.
Сокол кивнул гордой головой. Главное, поймать ветер крылом.
- Считай.
Уж приподнялся, закрыв глаза, и закричал:
- Раз, два, три!
Гордая птица заскользила по воздуху, поймав ветер крылом. Одно плохо, ветер дул не в ту сторону. Ударившись о скалу, он начал пикировать в море со скоростью сбитого «мессершмита». Любопытство взяло верх над страхом. Уж больно захотелось ужу посмотреть, как совсем еще недавно гордая птица, ломая крылья, превратится в корм рыбам. Раскрыв глаза, он высунулся за край скалы. Тяжелая башка, как балласт, увлекла за собой тело. Последнее, что видел сокол, был летящий уж.
- Не соврал, сволочь, они действительно летают.
